Развенчивая роль подсознания за использованием ошибочного слова, новые исследования смещают внимание на проблемы речи и артикуляции слов. Ни один аналитик не объяснит ничем иным, как неправильным синтаксическим построением, фразу: "Говорить на хорошем английском - это то, в чем меня редко обвиняют", которая является одним из "перлов" бушизма.
Однако речь является простым делом лишь на первый взгляд, говорится в статье о речевых ошибках, опубликованной в журнале Mente&cervello. "Кода мы что-то произносим, - говорится в статье, - мы выбираем в среднем три слова в секунду из запаса емкостью, по меньшей мере, в 40 тысяч слов, мы одновременно воспроизводим 5 слогов и дюжину фонем, в произнесении которых участвуют до 100 различных мускулов". И это не все. В конце 2004 года в журнале Psychological Science Зенци Гриффин из Технологического института Джорджии опубликовал интересное исследование. В докладе говорилось, что когда человек ошибается, неправильно называя находящийся в поле его зрения объект, то ошибка чаще всего совершается на лингвистическом или фонетическом уровне, более поверхностном по отношению к уровню, о котором размышлял Фрейд.
"Безусловно, когда человек произносит термин "мать" вместо "жена", можно говорить о существовании какого-то глубокого смысла", - говорит Альберто Оливерио, психобиолог из Центра научных исследований и университета La Sapienza. "Но иногда ошибка является следствием извлечения из памяти ошибочной двигательной схемы. Каждому слову соответствует определенное движение мускулов речевого аппарата. Мозг может допустить ошибку, извлечь из памяти и "послать в эфир" ошибочную моторную схему". Типичным примером "спотыкающегося" языка может быть выражение "Romolo e Remolo" ("Ромул и Ремул") бывшего премьера Сильвио Берлускони. "Иногда, - говорит Оливерио, - мы пытаемся придать психологическое значение оговорке, но не всегда речь идет о подсознании. Безусловно, когда ошибка имеет двойной смысл, хотя бы в сексуальном плане, то она, возможно, являющаяся не заслуживающим внимания дефектом в речевом потоке, превращается в анекдот, который врезается в память слушателей. В этом смысле фрейдистские оговорки легче всего запоминаются".


Речевые оговорки порой помогают определить, правду говорит ваш визави или лжет. Ведь самые большие трудности при обмане возникают из-за тех эмоций, которые человек ощущает в момент лжи, чем сильнее эмоции, которые необходимо скрывать, и чем их больше, тем труднее лгать. Как ни странно, при обмане всегда отчетливо видны ошибки - в речи, голосе, движениях тела и в выражении лица. В речи признаки обмана проявляются и в подборе слов, и в самом голосе: речевые оговорки, непоследовательность, многословие и паузы. Кроме того, сильные негативные эмоции во время проговаривания лживых сведений, дают еще один признак - повышение тона.
Между тем лингвисты считают, что речевая ошибка - это всегда палка о двух концах. Для говорящего она опасна в двух отношениях. Ошибка подрывает доверие к тому, что он говорит, вызывает сомнение в истинности им сказанного, а с другой стороны, негативно характеризует его как личность, плохо владеющую родным языком языком. Для слушателя ошибка в адресованной ему речи - это свидетельство неуважительного к нему отношения. И не только. Человек малограмотный вполне может решить, что ошибки как таковой нет и примет произносимое как данность, особенно если говорящий является публичной фигурой.
Кроме того, ошибка, особенно если она связана с некорректным употреблением метафоры или фразеологизма, способна иногда обнажить глубинные, обычно скрываемые мотивационные стереотипы и установки языковой личности. Например, глава РАО "ЕЭС" Анатолий Чубайс как-то произнес фразу: "Глядя на эту ситуацию, у меня рука не поднималась критиковать местные власти". Во-первых, предложение сформулировано неграмотно с точки зрения грамматики русского языка. А во-вторых, фраза говорит о том, что в критике говорящий готов "дать волю рукам", раз он превращает "оружие критики в критику оружием". Таким образом, ошибка позволяет иногда делать заключения о личных качествах говорящего, добавляя определенные штрихи к его речевому портрету.